купить билет

ПЕРОМ ИЗ «КРЫЛЬЕВ ГРИФОНА». СТИХИ О ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЕ

Продолжаем серию публикаций богатого материала, посвящённого Великой Победе, предоставленного участниками Литературного конкурса "На крыльях грифона" Международного фестиваля античного искусства "Боспорские агоны".  


Акопова Ирина.

г. Сосновый Бор, Ленинградской области.

Помню: солнечное утро, лето,

Я с базара молоко несу,
Мне лет десять, в сарафан одета,
Рыжие веснушки на носу.

Вдруг вспорхнули, полетели птицы,
Куполом накрыла тишина.
Лишь за деревенскою границей
Загудели дружно трактора.

Воздух как в грозу дрожит от грома,
И всё ближе, ближе этот рёв,
Мне так далеко ещё до дома,
Но так страшно двинуться вперёд.

За берёзами, где дремлет колокольня,
Крылья, крылья, будто вороньё,
Чей-то крик: "Ложись!", толкнули больно,
И ручьями молоко моё...

Я бегу, куда - сама не знаю.
Под аптечным встала козырьком.
Как щитом бидоном закрываю
Голову, а в горле липкий ком.

Фриц, кружась, заглядывает в окна,
Будто ищет именно меня.
Кажется, от грохота оглохла,
От песка ослепла и огня.

Я в кирпич холодный вжалась телом,
Не дышу, наверное, умру.
Кто-то меня поднял под обстрелом,
И, закрыв собою, уронил в траву.

Я вцепилась намертво в осоку,
Господи, спаси меня, молю...
Пальцы сжаты, отлежала щёку,
Сердце рвётся - неужели сплю?

Вижу: солнечное утро, лето!
Грохот за распахнутым окном?
Поливальные машины это
Город умывают перед жарким днём.

 

Дмитрий Виноградов.  

Республика Беларусь, Минская область, г. Узда.

 

         Шестой ротный.

        Зарывшись в землю, отдыхал

         Усталый полк пехотный.

         Остатки роты принимал

         Шестой за месяц ротный.

        

         Недолог сон передовой…

         Вал артналёта плотный.

         С рассветом поднял роту в бой

         Шестой за месяц ротный.

 

         Уж близок высоты овал,

         Но прочерк пулемётный

         Уткнулся в грудь… и он упал

         Шестой за месяц ротный.

        

Упал и землю он обнял,

К траве прижавшись сочной;

И скромным обелиском встал

Шестой за месяц ротный.

 

         А роту в бой увёл другой,

         Чей номер был нечётный.

         Им вслед фанерною звездой

         Смотрел убитый ротный.

 

         Сквозь кровь и дым в желанный мир

         Привёл к рейхстагу роту

         Вконец уставший командир,

         Бог весть какой по счёту.

 

         …Давно закончена война.

         Истлели похоронки.

         Но, павших в битвах, имена

         Торжественны и звонки.

 

         Вам, победившим в той борьбе,

         За тяжкий труд ваш ратный

         Земной поклон всем! И тебе,

         Шестой за месяц ротный.

 

Елена Заславская.

ЛНР, Луганск.

Земля.

Задыхаясь от пыли, от едкого дыма,

Зарываясь всем телом в её чернозём

Мы за миг повзрослели, мы стали другими,

А ведь верилось в детстве, что мы не умрём.

А ведь верилось в детстве, что звёзды так близко,

Лишь на цыпочки встань, дотянись, воспари,

И прочтёшь имена на её обелиске,

Порыжевшие цифры на нём — 43.

 

Сорок третий, минувший, а в новом столетии

Ты все та же, родная.

Красоты твои

Если мне суждено умереть защищая,

Ты в объятья как тех в сорок третьем прими!

 

Постели мне постель

С ковылём и полынью,

Со снегами по пояс холодной зимой,

И своей материнской любовью всесильной

Воскреси меня в памяти вечной. Людской.

 

Михайленко Анатолий.

г. Миасс, Челябинская область.

Солдатская фотография

Дядя Митя сидит в Кёнигсберге на стуле.

Серым фоном брезент у него за спиной.

Там уже не свистят ни снаряды, ни пули,

Он сидит, очарован балтийской весной.

 

На груди у него три солдатских медали

И, отдельно от них, орден Красной Звезды.

Он позирует, чтобы в семье его знали,

Что их сын непременно вернётся с войны.

 

Ногу на ногу кинув, он смотрит спокойно:

«Вот  домой я вернусь – все девчонки мои!».

И уже позабыл, что ступать ему больно.

Что там боль, если ночью поют соловьи!

 

Это май сорок пятого! Красное знамя

Над Берлином поверженным реет давно,

И военных пожаров потушено пламя,

Но всё это увидим мы только в кино.

 

Николай Хрипков.

с. Калиновка, Новосибирской обл.

Старичок идет за хлебом.

Костыльком по мостовой

Выбивает дробь под небом:

«Я живой! Живой! Живой!»

 

И под кепкой согревает

Солнце мягонький пушок.

В магазин идет-шагает

Одинокий старичок.

 

Мимо девушки шагают

И другая молодежь.

Ребятишки пробегают.

Солнце светит. День хорош!

 

Старичок идет за хлебом,

Костыльком своим стучит.

Снова он своим набегом

Магазин обогатит.

 

Старики, они как дети.

Ходят, дышат – всё «о'кэй»!

Он один, как перст на свете.

Ни родных и ни друзей.

 

Был когда-то всем он нужен.

Без него в делах застой.

Был он сыном, братом, мужем.

А теперь он стал никто.

 

Он себе яичко сварит,

Молока себе нальет.

Мякиш деснами подавит,

Шевеля беззубый рот.

 

И таким же будет ужин.

Телевизор. И уснет.

Он себе пока что нужен.

И поэтому живет.

 

У соседей снова драки.

Матерки. Посуды бой.

Страсти, словно при атаке,

Где остался он живой.

 

Ни о чем он не жалеет.

Смерти в гости не зовет.

В доме он кота имеет.

Разговоры с ним ведет.

 

Кот – отличный собеседник.

Собеседник еще тот.

Он любые будет бредни

Слушать и не перебьет.

 

Старичок идет за хлебом.

У него один лишь путь.

А другим, как туарегам,

Непонятна его суть.

 

Девушки шагают в мини.

Для июля в самый раз.

Мини – это, как бикини.

Мужики не сводят глаз.

 

Нет друзей. Одних убили.

Кто-то смертью пал своей.

Были дети, да уплыли.

Без друзей и без детей.

 

Старичок идет за хлебом.

Костыльком стучит своим.

Он сейчас сравнялся с Фебом.

Мы – пигмеи перед ним.

 

Сергей Николаев.

Санкт-Петербург.

Пространство Победы.  

Душистый дым махорочки

Струится ввысь к звезде…

В осенних гимнастёрочках

Мы в листьях и дожде.

 

Где снéги несусветные,

Туман как молоко,

Там песенки неспетые

Споём легко-легко,

 

Где котелок с перловочкой,

Чаёчек с чур-травой,

Там мы скороговорочкой

В землянке фронтовой...

 

Соколов Иван.

Иркутск.

Фляжка

.

В военном музее одном,

Средь многих других экспонатов,

Лежит за прозрачным стеклом

Немецкая фляжка солдата.

.

Её не зеркальная муть

Таит то, что скрыто от глаза.

Но можно поглубже копнуть,

И вникнуть в детали рассказа. 

.

Солдат из отряда СС –

Владелец хранящейся фляжки,

Ходил с нею "наперевес",

Стянув ремешком на подтяжках.

.

Легко матерей и детей

Сжигал он живыми в сараях,

В угоду "великих" идей,

Сошедших с ума негодяев.

.

Но совести чуя коллапс,

Всё чаще и чаще тот немец, 

Из фляжки потягивал шнапс,

Боясь возражений системе.

.

И, как-то нахряпавшись вдрызг,

Когда часовые уснули,

Закончил позорную жизнь,

Словил партизанскую пулю!

.

Ту фляжку забрал командир 

Ночного лесного отряда.

И пил с неё воду и спирт,

И ждал окончания ада.

.

В походе застрелен он был,

Но фляжка осталась у наших:

Сынку командира вручил,

Вернувшись с войны, дядя Паша.

.

А внук, по совету друзей,

Смотря в фотографиях лица,

Отнёс эту фляжку в музей,

Где та и поныне хранится...

 

Александр Бутенин.

Санкт-Петербург.

Белая Лилия.

Слишком поздно, много лет спустя,
Все-таки нашла ее награда,
Ту, что оперением блестя,
Защищала небо Сталинграда.

Девичьим рукам покорный «ЯК»,
Взмыл с земли без всякого усилия.
За штурвалом Лидия Литвяк,
Позывной у летчицы был: «Лилия».

Младший миловидный лейтенант,
Хоть на фронте без году неделя,
Проявила редкостный талант
В самолетных яростных дуэлях.

Лида била в цель наверняка,
Выпуская пуль горячих трассы.
Белый на борту бутон цветка
В ужас повергал немецких асов.

Грузный «юнкерс» вздрогнул и обмяк.
Небо сотрясается от взрыва.
Истребитель Лидия Литвяк
На гашетку жмет без перерыва.

Крен направо от взрывной волны.
Мастерски подбила, точно в тире.
И десятки жизней спасены,
И фашистов меньше на четыре.

Сколько раз испытывать судьбу?
Избегая очереди, плена.
Бисер пота выступил на лбу,
Просочились капли из-под шлема.

Волосы – пшеничное жнивьё,
Будто расплетенные косички.
Кажется, от взгляда лишь ее
«Мессеры» горели, словно спички.

Но и фрицы лезли на таран,
Брали на прицел, строчили в спину.
Борт у «Белой Лилии» весь из ран,
Смерть не раз стучалась к ней в кабину.

Бой за боем, с опытом, не вдруг
Стала Лида первоклассным асом.
Потеряла мужа и подруг,
И исчезла в небе над Донбассом.
 

Виктория Землянская.

с. Старая Нелидовка, Белгородская обл.

Проездом через Бологое.

Томительный и свежий запах ночи!

Той русской летней ночи, что потом,

Когда-нибудь всплывает между строчек,

И  прошлое стучится в старый дом.

Внезапно в озере плеснёт большая рыба,

И… тишина – молчанья монолит.

Но памяти израненная глыба

Через года во мне ещё болит.

 Март сорок третьего. На огненной платформе,

Сжимая раскалённый  автомат,

Мой дед- солдатик в необмятой форме

Пред «мессером», как Дон Кихот без лат.

На  станции с названьем  Бологое,

Где гарь и дым, где ярости запал,

За землю русскую, за самое родное,

Сражён свинцом, он под откос упал.

Войны жестокой горестные всходы

Фанерных звёзд по выжившей стране

В полях взросли вне времени и моды,

Чтоб не пришлось войны изведать мне.

Что ж, дальше ехать – дело молодое…

Вновь поезда уносятся во тьму.

На жизнь –  благословение святое

Я горсть земли со станции возьму.

 

Лариса Назарова.

г. Одинцово, Московской области.

Читали поэты на конкурсе местном.

Не нашем, нет-нет, а на малоизвестном.

На дальнем, на школьном, не на всенародном.

На конкурсе малом, простом, ежегодном.

 

Читали на тему: стихи о Победе,

Что сами писали смышлёные дети.

Стараются все: с выраженьем чтоб, с жестом...

О номере я расскажу интересном.

 

Выходит девчонка обычная вроде:

Короткая юбка и туфли по моде.

Берёт микрофон, как ни в чём не бывало –

Раскованно, смело – вот это начало!

 

Она повествует: в военные годы

Как немцы топтали её огороды

И били детей её около речки,

Хватали съестное – что было – из печки...

 

И так продолжается нервное чтенье.

А публики лица – не то изумленье,

Не то отторженье, скорее, банальней –

Страданье от э-то-го – не состраданье.

 

Девчонка пищит в микрофон что есть силы

О том, как с товарищем рыли могилы,

О том, как питались лишь тем, что найдётся,

И спали не дома – в стогу у болотца...

 

Сидят ветераны – спокойны наружно,

Как всем, этой девочке хлопают дружно.

Жюри выставляет какие-то баллы...

Но бледный поднялся мальчишка:

– Вандалы!

 

Как можно! Ты там не была, не сражалась!

Тебе эта жизнь от героев досталась!

Нельзя так присвоить чужие страданья

Во имя Победы – себе – без терзанья!..

 

А что было дальше – я скрою пока что.

Пусть только серьёзно подумает каждый:

Как быть, чтобы не навлекло на нас беды

Благое желанье – восславить Победу.

 

Размещение: Е.С.Жеманова, специалист по связям с общественностью ВКИКМЗ