«Я поведу тебя в музей»
Несмотря, что автор строки, вынесенной в заголовок, Сергей Михалков совершал со своими юными героями поход в идеологически правильный музей, предложенная им мысль о правильном досуге по-прежнему актуальна.
Может быть, даже больше, чем когда-либо, потому что сейчас в музеи ходят еще реже, чем прежде. Одни морщатся от ветхости такого досуга, другие ссылаются на дороговизну билета, а керчане, например, убеждены, что в своем-то ими все видено-перевидено по сто раз.
«Для керчан, пресыщенных древностями, уникальными городищами, памятниками археологии и архитектуры, богатейшим музеем, куда в любой момент при желании можно прийти, это особенно характерно. Они настолько привычны ко всему этому, что привлечь их в музей чем-то новым крайне сложно, — утверждает заведующая историко-археологическим отделом Керченского историко-культурного заповедника Елена Артеменко. — Мы должны сломать стереотип, а это дело не одного года.
Наша задача изменить отношение людей к музею, показать его богатство, но это не значит, что сами керчане должны ждать подсказки и толкача, чтобы увидеть то, чем гордится не город – весь мир. Посещение музея – это новые открытия для себя лично, даже если казалось, что всё сто раз видено-перевидено. На самом деле многое с первого раза остается незамеченным, чтобы вдумчиво охватить всю экспозицию, ее надо смотреть еще и еще, как любимое кино или книгу, где каждый раз открывается что-то новое, возникают новые впечатления и эмоции.
Музей существует не только для того, чтобы хранить вещи, но главное, чтобы показать современным людям, что они не являются чем-то оторванным от прошлого и будущего. Именно музей – тот мост, что позволяет материально осуществить связь времен и прикоснуться к истории. Нецелесообразно лишать себя возможности ощутить себя единой частью человечества и неразрывную связь с предками».
— Но в таком случае сотрудники музея должны встать, извините, на уши, плясать и петь, чтобы в продолжительное межсезонье привлечь керчан, потому что приезжие, особенно бывающие в городе впервые и приезжающие не только отлежаться на пляже, непременно посещают музей и его звучные объекты. Керчан удивить трудно: рыли траншею для прокладки газа – нашли военные реликвии или древние амфоры, проводили строительные работы – нашли средневековые захоронения.
Какую работу надо проделать музейщикам, чтобы убедить керчан, пресыщенных древностями, как бытовухой, что на самом деле они мало что знают о своем городе, а давнишнее посещение музея в школьные годы не дает представления о хранящихся в нем богатствах?
— К сожалению, сезонность — беда не одной Керчи, а всего Крыма. Летом мы работаем, ориентируясь на приезжих, а в межсезонье основное внимание направлено на местных жителей. Я бы не стала говорить, что мы всеми силами стараемся затащить их в музей – наша задача объяснить людям, что мы работаем для них и хотим показать, чем богат город, чтобы они гордились Керчью, а не зачитывались интернет-впечатлениями о ней приезжих.
Более того, наш новый проект «Музейные редкости» показывает местным жителям то, чего никогда не увидят приезжие. Главная идея проекта заключается в создании небольших кратковременных выставок в рамках существующей археологической экспозиции «История Боспорского царства». Это своеобразная экспозиция в экспозиции. Сделана она как раз для того, чтобы доказать керчанам, что они еще многого не видели.
Практика показывает, очень часто люди, придя один-два раза в музей, впоследствии говорят: «А мы это уже видели!». И как ни убеждай, что нельзя увидеть всё за один раз, что всегда найдется что-то новое в экспозиции из более чем четырех тысяч предметов, обычно нам не верят до тех пор, пока мы не ткнем пальцем в то, что мазнули взглядом, но не рассмотрели.
С другой стороны, постройка новой выставки – затратный и масштабный проект, да и зачем разрушать хорошее существующее, если экспозиция продумана, логична, насыщена любопытнейшими материалами и привлекает внимание посетителей, которые пребывают после ее посещения в восторге. Новый проект – компромиссное решение, позволяющее, с одной стороны, кардинально не менять существующую выставку «История Боспорского царства», а с другой, показывать ее новые грани путем изъятия на очень непродолжительное время отдельных предметов, не меняющих облик и полноту экспозиции, дополняя ее другими предметами, и одновременно привлекая внимание к новой выставке.
Получается своего рода драгоценный камень в драгоценной оправе, где маленькая камерная выставка из проекта «Музейные редкости» окружена существующей и зарекомендовавшей себя археологической экспозицией.
Проект, который презентовала Елена Дмитриевна, открылся выставкой «Античное дерево: грани возможного» . Название для нее подобрано не случайно: в ней керченские музейщики подчеркнули свою оценку экспонирующихся предметов из фондов двух заповедников – собственно Керченского и Бахчисарайского историко-культурного заповедника.
Четыре предмета из дерева первых веков нашей эры найдены на Усть-Альминском некрополе одноименного позднескифского городища, существовавшего со II века до нашей эры по III век нашей эры на оживленном перекрестке торговых путей. Руководство Бахчисарайского заповедника обратилась к керченским коллегам с просьбой оказать помощь в их реставрации.
Восстановление и сохранение деревянных предметов предполагали использование сложной техники и требовали высокого профессионального класса. Известные далеко за пределами Керчи мастера-реставраторы Владимир Кузин и Ольга Гунчина проделали сложную и одновременную деликатную работу с уникальными предметами, что требовали не только очистки и восполнения утраченных элементов, но и закрепления дерева полимерными составами, предохраняющими его структуру от дальнейшего разрушения.
Из-за хрупкости и опасения разрушений невозможно было вводить сохраняющие предметы полимеры на большую глубину, и им удалось найти ту тончайшую грань между вмешательством в предметы и умением остановиться на том пределе, за которым могли последователь невосполнимые потери. Керченским реставраторам это с блеском удалось, что высоко оценили в Бахчисарайском заповеднике и подтвердили правом первой экспозиции уникальных предметов. Никто, кроме керчан, не видел три ритуальные чаши и курульное кресло, что в ближайшее время готовятся к экспозиции за пределами Украины.
Предметы, по мнению Елены Артеменко, совершенно удивительные. Особенно курульное кресло, выглядящее на наш современный взгляд маленьким раскладным стульчиком. «Они были характерны для Древней Греции, где носили название «дифрас», а в римское время являлись символом статуса, власти и привилегий, — рассказывает Елена Артеменко. — Сам факт находки этого предмета в погребении первых веков нашей эры может трактоваться как показатель высокого статуса усопшего. Найдено курульное кресло было в плачевном состоянии, с большими утратами, но после реставрационных работ имеет достойный экспозиционный вид.
По ее мнению, представленные в экспозиции предметы совершенно удивительные. Особенно интересно курульное кресло, которое на наш современный взгляд выглядит маленьким раскладным стульчиком. «Такие кресла были характерны для Древней Греции, где носили название «дифрас», а в римское время являлись символом высокого статуса, власти и социальных привилегий, — рассказывает Елена Артеменко. – Сам факт находки этого предмета в погребении первых веков нашей эры может трактоваться как показатель высокого статуса погребенного. Курульное кресло было найдено в сильно поврежденном состоянии, с большими утратами, но после реставрационных работ имеет достойный экспозиционный вид.
Одна из деревянных чаш поражает своими размерами – 49 сантиметров в диаметре - и уникальностью работы: она вырезана из цельного куска дерева вместе с ручкой в виде животного, скорее всего, лошади. Единственный вставной элемент – миниатюрная амфора, что вставлялась в специальные пазы на борте чаши. По свидетельству наших реставраторов, следы пазов и отпечатки ног лошадок обнаружены по всему периметру чаши, то есть в оригинале ее окружали фигуры лошадей и амфоры. Чаша носила ярко выраженный ритуальный, культовый характер.
Два других предмета представляют собой фрагмент стенки крупной чаши с фигуркой мрачного орла и очень тоненькую, толщиной всего около двух миллиметров, сильно деформированную тарелочку с изящной фигуркой орла. Это тоже не бытовые вещи, о чем свидетельствуют найденные данные научных исследований в монографиях об истории деревообрабатывающего ремесла Северного Причерноморья, — такие чаши изготавливались на заказ для сарматских племен.
Деревянная посуда была удобна в кочевом быту, потому что металлическая стоила дорого, а керамическая была хрупкой, и зачастую формы их дублировались в деревянных изделиях. Центром производства деревянных изделий, по мнению исследователей, мог быть как Боспор, так и в равной мере Херсонес, – в любом случае это местная крымская работа.
Кроме этих предметов, представлены предметы из фондов Керченского историко-культурного заповедника, в противоположность суровому быту сарматов представляющие изысканность быта боспорских горожанок IV века до нашей эры и первых веков нашей эры. Вещи IV века до нашей эры найдены были в захоронении скифской жрицы, это пиксиды – маленькие деревянные шкатулочки, название которых происходит от греческого названия самшита.
Одна из них сделана в виде лягушки и покрыта металлом, во второй до нашего времени сохранились остатки белил, а третья найдена на Таманском полуострове в середине XIX века больше напоминает своей шарообразной формой на ножке кубок. Такие пиксиды обычно импортировались в Причерноморье из Аттики в V-IV веках до нашей эры. Выставленная у нас отличается очень сложной формой профиля, изысканным декором из насечек и окружностей и сделана, заметьте, в IV веке до нашей эры на токарном станке и даже украшена треугольниками с нанесенными на них краской бледно-желтого и темно-бордового цвета.
К первым векам нашей эры относятся другие пиксиды цилиндрической формы со слегка расширяющейся крышкой. Если на более ранних вещах крышечки никак не закреплялись, то в первых веках нашей эры была изобретена технологиях благодаря которой на окружности делались пазы и, крышка проворачиваясь, плотно закреплялась своеобразным замковым устройством. Декор тоже отличался от вещей раннего периода: в основном это маленькие концентрические окружности, нанесенные циркулем.
Выставлены в экспозиции два гребня, один из которых I-II веков нашей эры, любопытен тем, что на нем сохранилось клеймо мастера. С одной его стороны зубья расположены часто – для гигиенических целей, с другой реже – для парикмахерских. По виду он ничем не отличается от гребней наших бабушек, что в который раз убеждает, что всё новое – это хорошо забытое старое.
— Замечательно, что керчане не выезжая из города, получили возможность увидеть предметы из фондов Бахчисарайского музея, как на выставке в рамках нового проекта, музея Волошина, картинной галереи Симферополя, частной коллекции братьев Шереметьевых, а вы ответно представляете свои выставки?
— Конечно. Вещи из нашего заповедника выставлялись в музее Волошина в Коктебеле, предполагается, что вместе с отреставрированными предметами из фондов Бахчисарайского заповедника будут экспонироваться вещи из нашей коллекции.
— А целевые выставки «авторства» Керченского заповедника устраиваются в крымских городах, потому что в той же Ялте гораздо больше приезжих, многие из которых за ее пределами не то что ничего не видят, а даже не отдают себе отчета в том, что на ней Крым не заканчивается?
— Мы всегда готовы рассмотреть предложения других музеев об экспонировании своих выставок, но это сопряжено со значительными финансовыми затратами, организационными, охранными, поэтому не всегда музеи идут на это. А чтобы идти в ногу со временем, надо творчески подходить к организации небольших выставок, что в многократно снижает финансовые затраты. Проект «Музейные редкости» как раз и позволяет открывать новые грани истории не только для
Тамара Кулыбышева
Источник: «Крымское эхо»
