купить билет

СУДЬБЫ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ. СЕМЕЙСТВО МЕСАКСУДИ

Столетие двух русских революций 1917 года, а вслед за этим и юбилей Гражданской войны являются поводом в очередной раз и, может быть, с более пристальным вниманием обратиться к жизни и деятельности тех российских соотечественников, чьи судьбы были связаны с нашим городом и исковерканы в горниле названных событий.


К числу таких судеб, несомненно, принадлежит жизнь целой семьи — самой известной керченской семьи по фамилии Месаксуди.

Род Месаксуди появился в городе до Крымской войны, переселившись из Карасубазара (ныне Белогорск). Основатель рода Яни (Иван) Мейсисоксуди (как первоначально звучала эта фамилия) был купцом. Один из его сыновей — Константин — стал со временем крупнейшим керченским предпринимателем, табачным фабрикантом, потомственным почётным гражданином, главой большого семейства, в котором было две дочери и шестеро сыновей.

Константин Иванович Месаксуди (1833–1908) владел крупнейшей фабрикой в России по производству элитных табачных изделий, в его собственности были жилые дома, магазины (складские помещения), земельные владения на Керченском полуострове. Он принимал активное участие в общественной жизни города, не один год переизбирался в гласные думы, был известен как щедрый меценат. После смерти К. И. Месаксуди наследники разделили по суду его собственность. Совокупная стоимость движимого и недвижимого имущества, ценных бумаг и вкладов была оценена в 3 млн 796 руб. Основной капитал основанного сыновьями и вдовой акционерного общества — Товарищества табачной фабрики «Наследники К. И. Месаксуди» — оценивался в 2,5 млн руб. В числе пайщиков были жёны сыновей и некоторые из числа приближённых к семье людей.

Фабрика постоянно наращивала объёмы производства. К 1912 году годовой оборот предприятия составлял 2 млн руб. Это позволяло войти ему в число самых крупных производств табачной отрасли в России. Только в 1913 году основной капитал товарищества был увеличен на 500 тыс. руб.

Благодаря устойчивому росту производства, постоянно высоким доходам, стало возможным провести успешную модернизацию предприятия. В 1915 году в строй вступил комплекс зданий и сооружений новой табачной фабрики. В цехах появились лучшие импортные и отечественные станки и механизмы, работали грузовые лифты, действовал водопровод, паровое отопление, биологическая станция очистки отработанной воды. На производстве в тот год было задействовано 600 работников, произведено продукции на 3 млн 500 тыс. руб. [Быковская, Санжаровец, 2001, с. 177–182].

Во главе правления первоначально стояли четверо братьев Месаксуди — Григорий, Дмитрий, Пётр и Иван. После отстранения Григория (1866–1915) важную роль в руководстве стал играть Пётр Константинович Месаксуди, юрист, выпускник Московского университета, до 1910 года живший в Москве. В городе он был избран в гласные думы и председательствовал в ней некоторое время, а в 1916 году возглавил местное самоуправление в качестве городского головы. В отличие от своего брата Владимира Константиновича, монархиста, члена «Союза русского народа», приветствовал Февральскую революцию. Оставался на посту главы города до лета 1917 года. В последующем отошёл от политической деятельности. На протяжении ряда лет интересовался археологией, ещё в 1910 г. вместе с супругой Натальей Ипполитовной (ур. Норштейн) организовал приём в Керчи представителей Московского археологического института, осмотревших в городе ряд памятников древности и церковь Иоанна Предтечи. Написанная по итогам этой поездки одним из преподавателей института книга была преподнесена супруге П. К. Месаксуди с дарственной надписью. Необходимо отметить, что нам известен образ этой женщины благодаря небольшой скульптуре, изготовленной методом литья скульптором Константином фон Траубенбергом. Работа была заказана мастеру на его даче в Геленджике, очевидно, в 1910 году, когда по делам фабрики П. К. Месаксуди с супругой совершали поездку вдоль Черноморского побережья Кавказа. Судьба изваяния неизвестна, но его изображение сохранилось.

Что касается археологии, к этой науке у Петра Константиновича был и практический интерес. Он собрал коллекцию археологических находок. Происхождение её не очень понятно, как обычно бывает с такого рода собраниями. По некоторым сведениям, это были вещи из раскопок на его земле (а таковая имелась и вблизи города, и на дальних подступах к нему), а также приобретённые у землевладельца А. О. фон Бока, коллекционера И. А. Терлецкого и др. Но наиболее известную часть коллекции Месаксуди составили предметы из раскопок 1918 года. Полной ясности, где эти раскопки происходили и при каких обстоятельствах, — до сих пор нет. Связывают их с горой Митридат, где была обнаружена не разграбленная гробница IV века н. э. с довольно богатым захоронением, известная ныне в науке как «гробница Месаксуди». Столь большую известность вещи из коллекции Месаксуди приобрели по той причине, что оказались в собрании двух крупнейших французских музеев — парижского Лувра и Музея национальных древностей (ныне Музей национальной археологии) в Сен-Жермен-ан-Ле. Окажись они в частных коллекциях — с большой долей вероятности можно утверждать — были бы потеряны для науки.

Обстоятельства продажи этих керченских ценностей во Франции, конечно, связаны с драматическими событиями Гражданской войны. Ставший в январе 1919 года директором Керченского музея древностей Пётр Константинович Месаксуди вынужден был покинуть Керчь спустя несколько месяцев, в апреле, в период успешного наступления красных после прорыва Перекопа, когда создалась реальная угроза захвата Керченского полуострова и города. И хотя противник был остановлен на Ак-Манайском перешейке, часть населения Керчи эвакуировалась.

Почти все члены семейства Месаксуди оказались за пределами отчей земли. На родине остались могилы предков, большая семейная усыпальница с высокой часовней у стен греческой церкви Иоанна Предтечи, в которой одиноко стоял только гроб Константина Ивановича. Были оставлены жилые дома, другое недвижимое имущество… Главное богатство — табачная фабрика — отдано под начало младшего из братьев, Дмитрия, рискнувшего испытать судьбу и, несмотря ни на что, не покидать город. (Это всё равно произойдёт, но спустя уже полтора года.) А в 1919 году вдова Мария Константиновна (1846–16.02.1920) с дочерьми, давно овдовевшей Еленой и незамужней Надеждой, старшим сыном Владимиром, невесткой Марией, а также средним сыном, уже хорошо нам известным Петром и невесткой Натальей, покинули на пароходе керченский порт, взяв с собой только какое-то количество необходимых вещей. Сложно сказать, что они смогли увезти, никаких сведений подобного рода не сохранилось, но однозначно можно утверждать, что Пётр Константинович забрал на чужбину свою археологическую коллекцию, которая представляла несомненную культурную и историческую ценность.

Мечтали ли они вернуться? Сложно поверить, что было иначе, в особенности в отношении старшего поколения, утратившего огромную собственность. Однако мечты стали приближаться к реальности лишь тогда, когда фашистская Германия, одерживая победы над Красной Армией, продвигалась всё глубже и глубже внутрь страны. Но очевидно, после Сталинграда уверенности настолько поубавилось, что в Керчь явились двое молодых мужчин (скорее всего, сыновья Владимира Константиновича, одного из них звали Василий), чтобы забрать с собой какие-то ящики, спрятанные в кладбищенских склепах, и морем вывезли их из города. Неизвестные нам материальные ценности могли быть спрятаны Дмитрием Месаксуди, который не смог увезти их в ноябре 1920 года в условиях сложной и поспешной эвакуации из Керчи.

Как сложились дальнейшие судьбы эмигрантов из рода Константина Месаксуди? Уже названные нами члены семьи, а также дочь Елены Ольга, бывшая женой белогвардейского офицера, оказались после Константинополя во Франции. Сохранилось крайне мало фактов, раскрывающих историю их пребывания в этой стране. Источником ставших нам известными сведений является внук Владимира Константиновича (он же сын Василия Владимировича) Жорж Александр Владимир, или, на русский манер, Владимир Васильевич Месаксуди, родившийся в 1934 году в Париже и там же проживающий поныне. Учился он в русской гимназии, долгое время, будучи уже совершеннолетним, не имел, как и отец, являвшийся апатридом, французского гражданства. Получил его, только поучаствовав некоторое время в алжирской войне. Уже много лет является и гражданином России. С ним на протяжении последних двух десятилетий нами поддерживаются взаимополезные, тёплые отношения. На его средства установлена мемориальная доска на здании бывшей фабрики, он и его дети неоднократно посещали родину предков, где помнят и знают о добрых деяниях семьи (последний раз это случилось в 2013 году, когда Владимир Васильевич приезжал с сыном Кириллом и встречался с руководством и сотрудниками музея-заповедника). Ему удалось установить судьбу более чем 2,5 млн семейного вклада в «Дойче банке» — сумма в марках была изъята ещё в самом начале эмиграции прямыми наследниками…

Все Месаксуди покинули Россию, но о судьбе своих двоюродных дедов Ивана Константиновича и Александра Константиновича, а также их жён, Владимир Васильевич никогда ничего не слышал. О первом из них обнаружились крайне скудные сведения. Дата рождения — 28.01.1877 года. Окончил, как и младший брат Дмитрий, Керченскую Александровскую гимназию. Неизвестно, чем он занимался на родине и в эмиграции. Некоторое время, войдя в состав правления фабрики, жил в Керчи в семье своего брата Владимира. На 1914 год числился с женой в Санкт-Петербурге, где снимал квартиру в доме № 21 на углу Надеждинской и Бассейной улиц. Когда и при каких обстоятельствах эмигрировал — остаётся под вопросом. Где пребывал и скончался? Скорее всего, тоже во Франции, поскольку там, в Ницце, 11 мая 1926 г. умерла его жена Анастасия Константиновна, сам он якобы ушёл из жизни в 1952 году.

Благодаря любезно предоставленным известным исследователем Белого движения С. В. Волковым кратким сведениям о всех эмигрантах под интересующей нас фамилией, нашлись также следы Александра Константиновича Месаксуди и его жены Людмилы Павловны Месаксуди (Бюрнс, ур. Бараш). Выясняется, что супруги, как и все их ближайшие родственники, тоже оказались во Франции. А. К. Месаксуди, родившийся в Керчи 4 апреля 1869 года, был многие годы на царской службе, в т. ч. в Отдельном корпусе пограничной стражи в Петербурге, он участник Белого движения, полковник. Когда и откуда именно эмигрировал — неизвестно. Умер 10 мая 1930 года в Париже. Возможно, покоится там, где и его жена, умершая 2 марта 1952 г. и похороненная на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Людмила Павловна родилась в 1887 году и, судя по её караимскому происхождению и фамилии «Бараш», вполне возможно, появилась на свет в Крыму. (Подтвердить это или опровергнуть могли бы дополнительные исследования.) Она была известной артисткой, балериной Мариинского театра с 1905 года, в последующем танцевала в Императорской балетной труппе. Не позднее 1909 года стала женой ротмистра А. К. Месаксуди. Проживали супруги в 1913 году в доме № 17 по ул. Фурштадской. Людмила Бараш слыла одной из самых красивых женщин Санкт-Петербурга. Известен её портрет работы художника Н. П. Богданова-Бельского, созданный в 1916 г. Об обстоятельствах её эмиграции сведений не обнаружено, оказавшись в Париже, участвовала в концертах и благотворительных вечерах. Очевидно, после смерти мужа, вышла замуж за некоего Бюрнса.

Родной дед Владимира Васильевича покинул Францию, вероятно, ещё в 1920-е гг. и перебрался в Америку, в Нью-Йорк, где и умер. Нет полной ясности — был ли он разведён, вдов или женат вторично. Благодаря С. В. Волкову, появилась дата смерти Владимира Константиновича Месаксуди: 3 марта 1939 года. Узнавший об этом факте парижанин припомнил, что был свидетелем, примерно в пятилетнем возрасте, необычного поведения своего почему-то неожиданно разрыдавшегося папы. Как становится теперь понятно — до сына дошла весть из-за океана о кончине отца. По сведениям того же С. В. Волкова, в Нью-Йорке 29 октября 1934 года скончалась Евгения Степановна Месаксуди, возможно, вторая супруга Владимира Константиновича. Судьба же первой жены, Марии Ивановны Месаксуди (ур. Хитун), с которой (или сам по себе) он отправился в эмиграцию, остаётся совершенно невыясненной.

Своих двоюродных бабушек Елену и Надежду (тетю Лёлю и тетю Надю, как их называет Владимир Васильевич) наш информант помнит. Жили они в Париже и занимались изготовлением и продажей кондитерских изделий. «Дядя Митя», т. е. двоюродный дед Дмитрий Константинович, жил со своими сёстрами, но, на его памяти, уже ничем не занимался. Знает дату его смерти и место захоронения. Где похоронена Елена Константиновна Калинина (ур. Месаксуди) (02.07.1873–?), ему тоже известно, это город Ницца, куда она, очевидно, уехала после смерти сестры. Но когда она умерла — сведений не сохранилось. Небольшой список захороненных на русском кладбище Кокад, размещённый в интернете, не содержит её имени. Ничего мы также не знаем о судьбе её дочери Ольги, к которой, возможно, она и перебралась перед смертью. Надежда Константиновна Месаксуди (24.07.1879–25.05.1955) покоится в пригороде Парижа на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, широко известном русском некрополе. Там похоронены и другие родственники: родной брат деда, уже упомянутый Дмитрий Константинович Месаксуди (02.10.1874–04.01.1951), оставивший в Керчи троих своих незаконнорожденных сыновей — Юрия и Дмитрия Петрухина и Григория Миленного; мать Владимира Васильевича Ольга Мария, урождённая де Ломмач (04.10.1901–07.07.1968) и отец Василий Владимирович (31.12.1898–02.01.1944). В семье сохранилось его фото, на котором изображён ухоженный, неплохо одетый мужчина средних лет, полный сил и оптимизма. Мать — дворянского происхождения, родом из Петербурга, была домохозяйкой, а отец, по словам Владимира Васильевича, после того, как оказался в Париже, работал таксистом, очевидно, умея водить автомашину ещё с керченских времен, поскольку его отец был владельцем первого в городе автомобиля. Участник Белого движения в составе Добровольческой, а затем и Русской армии, вольноопределяющийся во 2-м бронеавтомобильном дивизионе, эвакуировался из Севастополя. После оккупации Парижа пошёл на службу к немцам и стал работать военным переводчиком — знал, кроме русского, английский, французский и немецкий языки. Изучением иностранных языков мог заниматься ещё в Керчи, где он, очевидно, окончил гимназию. Свою службу у оккупантов оправдывал тем, что помогает гитлеровцам освободить его родной город от большевиков, чтобы навсегда вернуться туда. Однажды мальчик случайно узнал из разговора взрослых, что папа ездил в Керчь. В январе 1944 года во время поездки автомобилем на юг Франции Василий Месаксуди вместе с тремя другими сослуживцами был убит «маки» в районе Тулузы как коллаборационист. Владимиру Васильевичу на протяжении всей своей жизни пришлось искать его могилу. Обнаружив её в совсем другом месте, в районе города Лиона на бывшем военном немецком кладбище, он несколько лет назад перенёс прах отца в могилу матери.

А тогда, вскоре после трагического для семьи события, детей погибшего офицера, Владимира и его старшую сестру Татьяну, забрали у матери и отправили в западную часть Германии в г. Триберг, в детский интернациональный лагерь «Гитлерюгенда», где они осваивали азы военного дела. Подростка, которому не было и 10 лет, обучали, в частности, пользоваться «фаустпатроном». Спустя несколько месяцев матери каким-то образом удалось вызволить детей. Им всем пришлось скрываться от преследования гестапо и долго скитаться по территории Германии, Австрии (добравшись до Вены), а потом и Франции. И многое за это время пережить — передвигаться пешком по незнакомым дорогам, спать в снегу, попрошайничать, чтобы не умереть с голоду, — прежде чем они вернулись в начале 1945 года через Страсбург в «телячьем вагоне» домой, в освобождённый Париж, где им после потери главы семейства пришлось совсем несладко.

Остаётся в заключении вновь вернуться к судьбе Петра Константиновича и его супруги. Сколько оставалась бездетная супружеская пара в Париже и как проходила их жизнь — доподлинно неизвестно, но, по свидетельству Владимира Васильевича, после Парижа Месаксуди жили в Греции, в Афинах, где и умерли. Год смерти Петра Константиновича, родившегося 01.02.1875 года, — 1952. Наталья Ипполитовна якобы пережила мужа, но время смерти не установлено, не известны, по-прежнему, год и место её рождения. По сведениям, собранным краеведом В. Н. Боровковой, она любила, вероятно, ещё с московских времён, посещать театр, отличалась красивой внешностью и умением носить множество украшений. Последнюю привычку сохраняла и в пожилом возрасте. Попытки найти какие-либо сведения о супругах на русском кладбище в Пирее (Афины) не увенчались успехом. Их могилы могли быть давно уничтожены, поскольку за них по местным законам необходимо было платить по истечении 3 лет после захоронения, а в дальнейшем выкупать участок.

Таковы в общих чертах судьбы представителей этой большой керченской семьи, очень известной и состоятельной, с нереализованными планами и несбывшимися надеждами, далеко не использованным потенциалом, вмиг обедневшей, утратившей свой социальный статус, выброшенной трагическими событиями братоубийственной Гражданской войны на чужбину.

 

Текст: В. Ф. Санжаровец, старший научный сотрудник историко-археологического отдела ВКИКМЗ.
Фото (титульное): Владимир Месаксуди (в детстве) со своей сестрой Татьяной (справа). Снимок сделан в Прибалтике, предположительно, в 1942—1943 гг.
Электронная копия хранится у автора статьи.